В предыдущей статье (см. “Логика реформ” на сайте time.kz) мы говорили о том, что XXI век для человечества фактически наступает именно сейчас - четверть века спустя после календарного. И главными его признаками стала разбалансировка многих фундаментальных геополитических основ, заложенных во второй половине XX столетия. Мы разобрали два последовательных ответа Президента Касым-Жомарта ТОКАЕВА на вызовы новой эпохи: первое - укрепление внутренней стабильности государства за счет политических реформ, второе - экономические реформы, нацеленные на адаптацию экономической системы к меняющейся реальности. Что же станет третьей опорной конструкцией Нового Казахстана?
Мост из прошлого
“Кто я? Откуда? Где страна, где мне не скажут, что я чужой?”
(Из фильма “Султан Бейбарс”, 1989)
Обычно мы рассматриваем историю человечества или нации как факт, оставшийся где-то позади и к текущей реальности - то есть к нашей личной истории - прямо не относящийся. Конечно, мы понимаем и признаем ее влияние - но умозрительно, как бы через толстое стекло, отделяющее историческое событие от непосредственно переживаемого настоящего. Но иногда прикосновение к немым свидетелям прошлого: камню, стене, треснутой чаше - вдруг разбивает глухое стекло, и мы чувствуем в себе биение живого нерва, проходящего сквозь эпохи.
Летом 2023 года по поручению Главы государства я был в Каире по случаю 800-летия великого Бейбарса - султана Египта и Сирии, победителя крестоносцев и монголов, мамлюка и бывшего раба. Центральным мероприятием визита стало открытие после многолетней реставрации мечети, построенной Бейбарсом в XIII веке, - совместного проекта Казахстана и Египта. Исторический артефакт, не теряя духовного предназначения, превратился в современное функциональное пространство, отвечающее эстетике нового времени. Понравилось архитектурное решение - актуальный микс современных технологий и древней основы, как бы перебрасывающий мост из прошлого в будущее.
Но главное впечатление - непередаваемое чувство возвращения, как будто нет пяти тысяч километров, отделяющих от дома: в знакомом орнаменте на стенах, в неуловимо узнаваемых деталях, в двухцветной кирпичной кладке, сделанной еще в XIII веке и реставрированной талантливыми мастерами. Может быть, наш великий земляк мечтал вернуться на родину хотя бы так, чтобы снова ощутить запах жусана, который он вдыхал ребенком на просторах Великой Степи.
В такие минуты ощущаешь себя частью чего-то большего, чем ты есть здесь и сейчас. Частью единого, непрерывного, живого сознания, вобравшего в себя поколение за поколением мысли, чаяния, дух, трагедии и надежды тех, кто был раньше, и тех, кто придет после тебя.
В этом смысле Великая Степь не только историко-географическое пространство, но и духовное измерение, пребывающее в коллективном сознательном. Его питают не бессознательные импульсы архаичного подполья, а общий эмоциональный опыт, рождавшийся в столкновении с другими культурами, испытаниями и победами на тысячелетнем пути. Именно здесь истоки нашей идентичности. Много веков это пульсирующее пространство расширялось, вливая миру свежую кровь, и сужалось, а его бьющимся сердцем - и географически, и духовно - всегда был и сегодня снова становится Казахстан, земля в “центре мира”, к которой мечтал вернуться Аль-Малик аз-Захир Рукн ад-Дин Бейбарс по прозванию Отец Побед.
Потому что, где бы ты ни был, в какие прекрасные края ни занесла бы тебя судьба, нет ничего дороже запаха горькой степной травы.
Не раствориться в потопе истории
Итак, сущностной чертой XXI века стала ломка устоявшихся парадигм, так что нарастание глобальной турбулентности, деформация принципов международного общежития и повсеместное наступление национал-популизма - не просто временные кризисные сдвиги, а определяющие черты новой реальности. Казахстан, как часть мирового организма, тоже вовлечен в этот круговорот.
Чтобы не утонуть в неумолимом потопе истории, государству необходим сильный внутренний стержень - и это не столько экономика и политический строй, которые в принципе универсальны и не зависят от территории и менталитета людей, ее населяющих, а нечто более уникальное, прочное, цементирующее, склеивающее нацию в единый монолит.
Такой молекулярной связью, не позволяющей нации рассыпаться в окружающем хаосе всеобщего кризиса, может быть только единая идентичность, то есть общее для всех граждан ощущение принадлежности к одной на всех культурно-ментальной ценностной матрице.
Чтобы прочувствовать этот тезис, сравним нацию с человеком. Человеческая личность возникает и манифестируется как точка оппозиции Я и не-Я, то есть весь остальной мир. Похожим образом нация идентифицирует себя как точку оппозиции другим - Мы и Они, не позволяя раствориться в окружающей геополитической среде.
Именно сильная национальная идентичность, независимо от происхождения, социального положения, религиозных или политических взглядов, - тот самый внутренний стержень, который способен противостоять центробежным силам и внешним вызовам, скрепляя Казахстан в единый жизнеспособный организм. И если политический строй - это его костяк, экономика - животворная кровь, то идентичность - это душа нации: ее сущность, воля и дух.
Эта аналогия совсем не романтическая абстракция. Из национальной идентичности при всей кажущейся неуловимости ее характеристик вырастают, по Сэмюэлю Хантингтону, национальные интересы. Поэтому определение сферы интересов нации прямо связано с пониманием, кто мы такие и чем отличаемся от других, а значит, без этого понимания невозможно прогнозировать дальнейшее развитие государства и общества.
Что такое Казахстан: этническая целостность, плавильный котел или варящиеся в собственном соку этнокультурные субидентичности, объединенные общим гражданством? Что склеивает ингредиенты национального коктейля: культура, чувство крови, политические ценности, общая история или виденье будущего? Если это культура - едина она или мультикультурна? Присуща ли нам разделяемая всеми супер-идентичность, объединяющая нас поверх этнических, религиозных, социальных и политических идентичностей?
Сама постановка этих вопросов, созвучных, думаю, мыслям многих читателей, предполагает множественность возможных ответов. Пусть нас это не смущает: XXI век, кроме всего прочего, еще и эпоха мирового кризиса национальной идентичности.
Кризис этот наблюдается повсеместно и носит глобальный характер. Его не избежали ни богатая Западная Европа, ни США. Так, классическая модель американского плавильного котла дала сбой в условиях размывания стержневой англо-протестантской идентичности под мощным напором нескольких факторов: массовой иммиграции из Латинской Америки и Азии, растущей популярности мультикультурализма, утверждения групповых идентичностей, основанных на понятиях расы, этноса и пола, усиления влияния диаспор, космополитизма и транснациональной самоидентификации элит.
Серьезный вызов, брошенный традиционной американской идентичности, в последние восемь-девять лет стал причиной, с одной стороны, расового кризиса, вылившегося в массовые протесты под лозунгом “Black Lives Matter”, и, с другой - коренного сдвига внутренней и внешней парадигмы США, на волне которого был избран 47-й Президент Дональд Трамп с его слоганом “Make America great again”. Этот крутой поворот от BLM до MAGA, совершенный за последние годы мировой державой №1 в попытке вернуться к корням национальной идентичности, сделавшей Америку великой, показывает определяющее значение этой нематериальной категории на судьбы мира.
Сперва национальная идентичность - потом экономика и политика - так можно определить ее место в триаде государственных приоритетов любой страны в XXI веке. Думаю, это не будет преувеличением.
И именно поэтому с переломного 2022 года, заявив о строительстве Нового Казахстана, Президент Касым-Жомарт Токаев выдвигает в своей реформаторской повестке ключевой вопрос национального единства с позиций общей для всех граждан Казахстана идентичности: “Мы должны твердо придерживаться принципа “разные точки зрения - одна нация”. Президент страны призывает укрепить национальную идентичность на базе формирования нового качества нации и разделяемых всеми гражданами ценностей.
